Работу в тройке, основные правила которой усваиваются на бейсике, можно продолжать самостоятельно, вне группы и вне работы с терапевтом.
Почему именно тройка? (Больше в некоторых случаях можно, меньше — нет.) У кого-то из последователей Успенского я встретил замечание, что для работы нужны как минимум три человека, потому что они могут разделить между собой три силы; сам по себе человек не может работать (если только он не настолько продвинут, что умеет разделять себя на троих, — чему можно научиться лишь после того, как пройден реальный опыт работы в тройке, то есть посредством интериоризации), но трое, представляющие три силы, что-то могут. Это самое общее соображение.
Для нас же конкретно трое участников сессии — это исполнители трех основных функций: Рассказывающий, Расспрашивающий и Супервизор.
Собираясь втроем, нужно четко отделять моменты работы от перекуров с чаепитием. Это совсем не так очевидно, как можно было бы подумать. Необходимо найти формы, «будильники», которые будут обеспечивать разделение Работы-в-тройке и всех остальных форм общения. Например, такой формой-будильником может быть включение диктофона (через некоторое время этот будильник, как всякий другой, может перестать работать, но для начала он вполне подходит).
В работе, когда она идет, кто-то обязательно Рассказывающий, кто-то Расспрашивающий и кто-то Супервизор. Возможны исключения, когда функции иные, но строго контролируемым образом. Основная форма требует, чтобы работающие четко разделили эти функции.
Функции участников должны меняться от сессии к сессии. Не рекомендуется (без специальных оснований) две сессии подряд оставаться в одной и той же функции. Но каждая сессия требует, чтобы функции были разделены и сохранялись (сама сессия может быть различной по времени, как правило, от 20 минут до часа; если необходимо больше, это уже предмет специального обсуждения).
Роль Рассказывающего на сессии состоит в том, что он задает ее основное содержание. Это не значит, что все содержание должно принадлежать только ему. Возможны всякие «привнесения», например, Расспрашивающий может предложить какие-то фрагменты своего содержания для сопоставления. Но идея состоит в том, что сессия (как единица работы) проходит на содержательном поле Рассказывающего. Итоговое, результирующее описание также осуществляется на его материале.
Трое должны провзаимодействовать, создав некоторое единое психическое поле. Поскольку функции разделены, трое имеют возможность объединиться на поле Рассказывающего. В этом объединении не только основной материал, но и интерес, а в конечном итоге и сам возникающий в результате гештальт принадлежат Рассказывающему.
Почему это возможно? Именно в этом и состоит суть расклада, его функциональное единство. Расспрашивающий (а тем более — Супервизор) уступают функцию образования гештальта интересу Рассказывающего.
При этом Расспрашивающий должен сложным образом распараллеливаться. У него как у «просто человека», вне его функции, существует свое собственное психическое поле, образуются свои гештальты, возникают свои интересы, реакции и много еще чего. Но это должно идти параллельно и может быть вынесено на поле сессии только в той мере, в какой Расспрашивающий считает это необходимым для гештальтообразования Рассказывающего, — и не больше.
Из-за неспособности это делать многие путают Работу с личными отношениями, в которых потом вязнут: обнаруживается, что как только переживания Расспрашивающего по своей интенсивности переваливают за определенную черту, он забывает, что он — именно Расспрашивающий, ему уже не до того, он уже влип в «отношения». Ему, например, хочется «полечить» Рассказывающего. Особенно если в тройку собрались люди, находящиеся в сложных взаимоотношениях, у Расспрашивающего может возникать желание навязывать Рассказывающему свою точку зрения: «Вот я сейчас тебе объясню, как обстоит дело, и так объясню, что ты будешь себя вести потом так, как мне удобно», — думает про себя муж, сажая жену в кресло Рассказывающего.
Так вот, первая функция Супервизора — следить за тем, чтобы Расспрашивающий не соскальзывал со своей функции, которая состоит в том и только в том, чтобы помогать Рассказывающему в его, Рассказывающего, организации своего материала.
В более или менее устойчивых тройках личные отношения возникают обязательно. Конечно, это должно найти свое выражение, раз уж это есть, и раз в этом есть энергия — но только в рамках установленной формы.
Итак, Рассказывающий предоставляет свое содержание и формирует из него определенный гештальт. Расспрашивающий катализирует его гештальтообразование всеми известными ему методами. Супервизор следит за тем, чтобы Расспрашивающий не вносил сюда никакой лишней («личной») заинтересованности. Так, чтобы облегчить работу Расспрашивающего, можно поставить специальную «корзину для заявок», в которую он может класть то, что отвлекает его внимание: «Остановитесь, пожалуйста, на секундочку: я хочу здесь отметить, что такой поворот движения Рассказывающего наводит меня на представление о моей проблеме, и мне хотелось бы, чтобы на одной из следующих сессий мы к этому вернулись».
Что может быть темой Работы? Этот вариант бейсика может включать множество частных тем, которые не нашли своего места в основной схеме бейсика просто потому, что за 5-6 занятий всего не охватишь. Общая идея состоит в том, что Рассказывающий рассказывает о каком-то узле в своей жизненной ткани: скажем, о том, как организовано у него время, или о том, как он живет в отношениях мальчиков-девочек, как он/она себе это представляет, или о важных событиях своего детства, — разные темы, которые для каждого из участников интересны.
Всякий, кто начнет действительно с этим работать в тройке, сразу увидит, что это чрезвычайно мощное «устройство», которое заставляет Рассказывающего переработать, перелопатить, пройти, осмыслить в себе содержание с такой интенсивностью, которая невозможна в десятке часов обыденных разговоров. Если Расспрашивающий действительно заинтересован и хорошо делает свое дело, он расспросит таким образом, чтобы довести Рассказывающего до организации содержания в определенный гештальт, чтобы у него концы с концами этого гештальта либо явно сошлись, либо явно не сошлись, чтобы он это увидел.
Теперь о разделении ответственности. Не следует думать, что Рассказывающий не несет ответственности за работу. Он отвечает за качественное представление своего материала в рамках задачи. В это входит то, что он постарается вспомнить и рассказать все, что имеет отношение к делу, не будет валить все в одну кучу и подсовывать то, что к делу отношения не имеет, — одним словом, Рассказывающий (как и остальные участники тройки) должен хорошо и внятно работать. Во-вторых, Рассказывающий отвечает за свое гештальтообразование, т.е. за то, что с его материалом что-то происходит. Вообще Рассказывающий делает все, от него зависящее, а не валится мешком и не просит, чтобы «с ним» работали.
За что отвечает и что делает Расспрашивающий? Он слушает Рассказывающего и расспрашивает его в модальности бейсиковской коммуникации (см. Базовый практикум внимательного общения).
Супервизор прежде всего отвечает за безопасное протекание всей ситуации. Конечно, Расспрашивающий тоже отвечает за безопасность — насколько умеет. Однако ему легко превратиться в «хотевта»: ему же очень хочется успешно осуществить свою работу, то есть хочется, чтобы Рассказывающий «продвинулся», хорошо образовал свой гештальт, а заодно стал умнее, чище, лучше. Но тогда ситуация оказывается небезопасной.
Поэтому и нужен Супервизор, который следит за тем, чтобы все не соскальзывали со своих функций, и отвечает за безопасность ситуации. Причем отвечает до такой степени, что в реальной работе, если пару «захлестнуло» и Супервизор чувствует, что становится слишком небезопасно, он выключает диктофон и говорит «брэйк». После этого уже никто функционально не отвечает за то, что будет дальше, потому что то, что будет дальше — это другая работа, о формах которой нужно особо договариваться.
Во-вторых, Супервизор в несколько большей степени, чем остальные, отвечает за то, чтобы работа была Работой. Конечно, все за это отвечают, все стараются об этом помнить, и если двое «заснули», то есть увязли в «простом разговоре», а один вспомнил, что собирались же проводить сессию, тогда тот, кто вспомнил, «будит» остальных. Но Супервизор, который (по идее) меньше других вовлечен в содержание, отвечает за то, что сессия — это сессия.
Супервизор отвечает, — настолько, насколько может, — за методическое обеспечение сессии. Рассказывающий в минимальной степени отвечает за методику, он отвечает за материал, за движение по своему материалу, со всеми сопутствующими эмоциями и прочим. Расспрашивающий вовлечен в то, чтобы повернуть это так и сяк, он использует какой-то метод или какой-то набор методов (не всегда методически рефлектируя, что он делает, часто двигаясь по интуиции), а Супервизор отвечает за широту набора методов и постоянно держит в уме возможные альтернативы.
В отношении прав и обязанностей Супервизора сессия может быть организована по-разному. Можно договориться, что Супервизор вправе вмешиваться сам; можно договориться, что отмечаются определенные временные точки сессии, когда он вмешивается; можно договориться, что он вмешивается только по запросу Расспрашивающего, или/и Рассказывающего.
При этом полезно придерживаться жесткого правила, что в сессии исключается коммуникация между Супервизором и Рассказывающим. Даже если это три близко знакомых человека, и вроде бы «всем все понятно», следует соблюдать некоторые чисто формальные ритуалы. Если Супервизор считает необходимым расспросить Рассказывающего о чем-то, он должен обратиться к Расспрашивающему и попросить его задать соответствующие вопросы. Это, среди прочего, напомнит ему, что он сейчас — Супервизор, и что все его «личные» соображения и интересы сейчас «не к делу»: его задача — методическое обеспечение. При этом Расспрашивающему — если он согласился с нужностью такого вопроса в этот самый момент — следует, несмотря на то, что Рассказывающий все слышал, не полениться и не постесняться «процедурно» (ритуально) повторить — или переформулировать — предложенный вопрос уже от себя, авторизовав его таким образом и приняв на себя ответственность за него.
Можно — и очень полезно — включить в процедуру возможность для Супервизора после завершения расспроса Расспрашивающим, самому занять это место, то есть стать Расспрашивающим, предложив бывшему Расспрашивающему теперь место Супервизора. Зная, что у него потом будет возможность удовлетворить свое (естественное) любопытство, Супервизор сможет более полно сосредоточиться в процессе на собственных задачах.