Так что же делать Ивану Тапочкину?
Люди обычно задают именно этот вопрос: «Что мне делать?». Человек говорит: «Надо же что-то с этим делать!», — а между тем все, что он умеет делать и делает, как раз и привело его в тупиковую ситуацию. Так что в этом месте хорошо было бы остановиться, перестать пытаться «что-то делать» (речь, конечно, не о необходимом текущем функционировании) и попробовать что-нибудь понять (см. Фрейм как контекст понимания) — то есть отправиться в квест по своему лабиринту.
Прежде всего нужно понять, что с чем в лабиринте связано. Со стороны это может казаться очевидным, но для человека, бредущего по своему лабиринту, обычно в каждый момент видна только та ситуация, в которой он находится. А для того, чтобы увидеть связи, нужно начать лабиринт исследовать.
Человек, который начал исследовать свой лабиринт, тем самым уже перешел в другое состояние сознания. Если лабиринт — это ловушка внимания, то в момент исследования внимание занято уже другим. Может быть, человеку даже удастся понять, что вместо того, чтобы пытаться решить ту или иную частную проблему (которая на данном уровне лабиринта не решается), нужно искать выход на другой уровень.
Вот, например, у Наташи, — молоденькой лаборантки в отделе, где работает наш Иван Тапочкин, — много проблем: у нее гастрит, грозящий перейти в язву, временами бессонница, в последнее время начали появляться нервные тики, она боится людей вообще и начальства — в особенности… И все эти проблемы не имеют решения, потому что «на самом деле» у нее только одна проблема: она живет с матерью, которая ее ненавидит, но не отпускает от себя. Каждый вечер мать кричит на нее и обвиняет во всех грехах, а уйти от нее Наташа как бы не может, — во-первых, у нее нет на это денег (зарплата маленькая), а, во-вторых, «как же она без меня…».
С точки зрения поисков выхода лабиринт оказывается неоднородным. Одни его элементы представляют собой ловушки или образуют петли, то есть то, что держит человека в лабиринте, другие, как артефакты в компьютерной игре, могут дать энергию и какие-то средства для тех или иных действий. И где-то есть порталы, через которые возможен выход наверх. Лабиринт, таким образом, имеет рельеф.
Исследование так понимаемого рельефа принципиально отличается от оценки окружающего на предмет текущей полезности или вредности, благоприятности («съедобности») или опасности. Такая оценка тоже, конечно, необходима, обеспечивая выживание в среде, но поиск ловушек и артефактов — дело другое. Как правило, ловушки как раз прикрыты «полезностью», а около артефактов, тем более — порталов, могут обитать стерегущие их «драконы».
О ловушках, их типологии и устройстве мы расскажем позже (см. Три отстройки-1: отстройка от социума), пока же остановимся на артефактах и порталах.
Артефакты — это такие элементы среды, которые дают возможность получить более тонкую энергию. Они, так сказать, «светоносны». Но движение человека по лабиринту устроено таким образом, что он их как бы не замечает, или, даже если и замечает и даже пользуется ими, то несознательно и не всегда в том объеме и тем образом, каким следует. Или артефакты спрятаны, или мы — заморочены, но без специального научения и специального внимания мы находить их и обращаться с ними не умеем.
Можно предположить два типа местонахождения артефактов. В одном случае они находятся вне наших привычных дорог. Осел, которому на длинном шесте перед носом повесили морковку, бежит за этой морковкой, проделывая большой путь, — что и нужно хозяину, — хотя по сторонам, на полях, могут лежать груды моркови. Осел видит эту морковку, а то, что моркови вокруг полно, он не замечает.
Другая возможность находить артефакты — обнаруживать их в самой ситуации.
Наш Тапочкин ненавидит свою работу. Но в соседнем отделе работает Верочка, с которой он время от времени обедает и иногда даже идет вместе с ней до метро. Настроение у него при этом становится замечательное, и на следующий день ему даже не так противно идти на эту самую работу. Почему — он, конечно, не знает: ведь в семье у него все в порядке, так что ради Бога не подумайте ничего «такого». Если же набраться окаянства заметить, что девушка ему нравится, то ничего «такого» можно пока не думать, но вот познакомиться с ней поближе — не помешает.
Кроме того, если наш Иван настроится на то, чтобы не только отбывать рабочие часы, но иногда и быть (см. Присутствие) на своем рабочем месте, может оказаться, что там есть кое-что интересное. Чему-то там можно научиться, на чем-то можно сберечь энергию, если делать это более внимательно и экономно.
С другой стороны, можно проследить, что именно вызывает у Ивана Тапочкина такое неудовольствие. Ведь достаточно одной ложки дегтя, чтобы испортить весь мед. И где же на работе у Ивана эта ложка дегтя? Может быть, как раз отношения с начальником — милейшим, в общем-то, человеком, — испорчены для Ивана Тапочкина тем, что на работу Ивана устраивала жена, и он до сих пор не чувствует себя полноправным и достойным работником. Может быть, в самой работе тоже есть какие-то неувязки; Ивану поговорить бы об этом с начальником, о чем-то спросить, что-то предложить, — но духу не хватает.
Мы, конечно, понимаем, что это — типичные психологические проблемы, для решения которых есть хорошо разработанные методы и средства, но самому Тапочкину это совершенно невдомек. Мы даже знаем, что, не решив эти проблемы, Иван и на новой работе оказался бы, скорее всего, в таком же положении. Если же заняться этим, пойти к психотерапевту, — можно перейти на совсем другой уровень жизни. Вот и портал, который обещает возможность выхода.
Выход из лабиринта не может быть только внешним (ср. Практика экзистенциального выбора). Чтобы изменить внешнюю ситуацию, нужно изменить и самого себя, — иначе после нескольких шагов окажешься на том же самом месте. Описывая рельеф лабиринта, нужно по поводу его значимых элементов ставить вопрос: каковы внутренние, психологические особенности человека, которые создают провалы или подъемы внешнего рельефа, и насколько они поддаются изменению.
Таким образом, исследование лабиринта и вся дальнейшая работа распадается на две ветви: с одной стороны, исследование и изменение внешней ситуации во всей ее системной сложности (см. Управление ресурсами), с другой стороны, — психологическая, а также, скорее всего, и психотерапевтическая проработка человека, оказавшегося в лабиринте (см. Психотехника, Психотерапия).