Ловушки в лабиринтах организуются тремя большими сферами, которые претендуют на то, чтобы захватить нашу энергию. Это (1) социальная система в ее современном виде, (2) семейная система, как она представлена в нашей жизни, и (3) собственные неврозы, организующиеся в конце концов в систему невротического характера, или ложную личность. Чтобы избегать этих ловушек, нужно внутренне отстроиться от готовности отдавать им напрасно, без пользы для себя, свои силы и свое время.
В этом тексте речь пойдет об отстройке от социальной системы, или социума.
Все человеческое в принципе социально. Детеныш становится человеческим ребенком постольку, поскольку социализируется. Все, что есть в человеке, возникает посредством социализации: язык, мышление, чувствование, формы жизни. Это — азы психологии со времен Выготского.
Социализируясь, человек становится членом общества – того общества, в котором произошла его социализация. Актуальные отношения человека к своему обществу социологи называют социетальными, чтобы не путать с обще-социальными. Немного упрощая суть дела, можно сказать, что социетальное — это то, чего социум требует от человека в уплату за то, что он стал и остается человеком. Социум требует от человека, чтобы он функционировал как его элемент.
Однако же нынешний социум, как мы знаем, претерпевает «конец света» (см. Мир, в котором мы живем). Так что если мы не хотим, как в старом советском анекдоте, «догонять Америку, которая неудержимо катится в пропасть», нам необходимо от этого социума отстраиваться.
Здесь нужно иметь в виду жесткую и трудно постижимую (особенно практически) закономерность. Для людей в массе, — в смысле хайдеггеровского Das Man, — это невозможно. Без людей социума нет, люди живут в социуме, а социум живет на людях. Как утверждал известный политический классик, «нельзя жить в обществе и быть свободным от общества» (и показывал, как реализовать это утверждение, организуя террор). Для большинства быть свободными от общества действительно невозможно. Но это возможно для изодированно взятого индивидуума. Как объяснял Гурджиев, то, что невозможно для больших масс людей (ибо это поставило бы под вопрос выживание определенных систем — не только социальных, но даже и космических), возможно для отдельных людей, если они к этому стремятся.
Дальше он объяснял, что для индивидуума это становится возможным, если он входит в соответствующую группу, имеющую грамотного руководителя. То есть это возможно для того, кто работает-над-собой в специально организованной группе и не цепляется за «людей». Именно такие небольшие группы могут помочь отстроиться от социетальных ценностей.
Но для этого необходима довольно непростая жертва: нужно пожертвовать желанием жить, как люди (ср. Личность истинная и ложная). Это нелегко, но возможно. Это возможно, но нелегко. Облегчается это тем, что, во-первых, «люди» живут все хуже, а с другой, технической стороны, - тем, что «людям» вокруг нас становится друг до друга все меньше дела. Если в советском или немецком тоталитарном обществе всем до всех было дело, все за всеми следили, то теперь всем до всех дела все меньше. И представления о том, что кто-то каким-то определенным образом, например, «думает», что-то «считает» и т.п., — становятся все более бессмысленными.
Отстройка от социума — это прежде всего отстройка от желания подниматься вверх по тем или иным социальным лестницам, — богатства, власти, карьеры и пр. Когда-то, во времена «золотого века», «верх» и «низ» этих лестниц определялся очевидной для всех совокупностью многих параметров: предполагалось, что человек, обладающий властью и авторитетом в обществе, — например, брахман, — и более духовен, и более учен, и более умен, и более силен, и более добр, и более заботлив, и более дальновиден, чем представители низших каст. То же предполагалось относительно «лучших людей» — аристократов — в классическую эпоху афинской демократии.
Сейчас все эти параметры, или шкалы, находятся в состоянии максимальной дивергенции: богатые не добры, люди при власти не умны и не заботливы. Лестницы власти, богатства, знания, духовности, которые когда-то составляли единство, теперь разделены.
В связи с такой дивергенцией шкал определять «верх» по социальным критериям невозможно: душа не принимает целей, выдвигаемых по любой из этих отдельных лестниц. Можно стать министром, или миллиардером, или академиком, но для самого человека в этом нет никакого смысла.
В сегодняшней ситуации продвижение по этим лестницам высасывает всю энергию и ничего не дает взамен. Власть не дает свободы, ради которой она завоевывается, деньги не дают благосостояния и покоя. Одним словом, все эти лестницы — ловушки для мотивирования людей к функционированию.
Люди делятся на сильных и слабых. Причем делятся простым, ошеломляюще зависимым от них самих способом: сильные — это те, кто считает себя сильными, а слабые — это те, кто считает себя слабыми. Больше за этим ничего нет. Это не наличие или отсутствие тех или иных способностей, той или иной «аппаратуры», внешней или внутренней. Разные функциональные особенности здесь — не более чем символы и способы самоописания. Известна, например, женщина, которая из состояния слепоглухонемого ребенка поднялась на вершину интеллигентности, стала автором известных книг. А вокруг нее множество детей, одаренных зрением, слухом и речью, не стали никем.
Однако же в социуме сильные попадают в ловушку карабкания вверх по лестницам, а слабые — в ловушку выживания. Слабых социум эксплуатирует, заставляя рабски работать ради выживания, а сильных эксплуатирует, делая убежденными функционерами социальных систем.
Человеку, который хочет «быть собой», нужно отстроиться от нынешних социетальных ценностей, не убегая при этом от необходимости жить в этом социуме, как в среде. Жить в социуме как в среде — это одно, а жить, считая себя частицей этого социума — другое. Подобно тому, как мы имеем органы дыхания и пищеварения, однако не сводим себя к легким или желудку, мы должны иметь соответствующие органы, необходимые для жизни в этой среде.
Отстраиваясь от социума, необходимо все же обладать некоторым объемом «социетальности» — тем, что мы называем социальным телом. Нужно иметь паспорт, определенное положение в обществе, достаточно денег и т.д. В нашей идеологии речь идет не об эскапизме или дауншифтинге. Нам следует серьезно отнестись к новозаветной формуле «в мире, но не от мира».
Для того, чтобы отстроиться от социума, не свалившись при этом в эскапизм, нужно иметь другую точку опоры (см. Другая точка опоры). Вообще для всех отстроек нужно иметь другую точку опоры. Нужно иметь такую картину мира, где есть нечто другое. Это «другое» может осмысляться по-разному, видеться по-разному, называться по-разному, но суть в том, что это — другое. С другой точкой опоры человек становится не клеточкой социума, а сам по себе оказывается организмом в социальной среде, который — по определению организма — более высоко организован, элементами среды питается, но не становится ее частью.
Для того, кто действительно стал самостоятельным организмом внутри социума, не выгодна ни борьба с социумом, ни его вымирание. Мы в нем живем, и его благополучие для нашей собственной жизни гораздо удобней, чем его неблагополучие (хотя, к сожалению, на сегодняшний день для его благополучия мы мало что можем сделать).
Если у нас есть другая точка опоры, то наша деятельность мотивируется оттуда, из этой точки опоры, а наши социальные отношения организуются нашим социальным телом, которое формируется пусть и из материала социума, но по нашим собственным меркам и запросам.