При многих социальных сдвигах, в частности, при изменениях, начавшихся в России в середине 50-х годов прошлого века, — от массового принятия советской «общественной» идеологии к ее девальвации, — другой точкой опоры (см. Другая точка опоры), позволяющей отстроиться от социума, становилась семья: личные отношения, семейное тепло, домашний очаг…
Нетрудно почувствовать, что «гиперсоциальные» люди, лишенные этого эмоционально-семейного тепла, становятся «нелюдью». Общество, в котором действительно всем на всех наплевать, оказывается довольно жестоким. С другой стороны, общество, организованное по принципу «мы все одна семья», как показал фон Хайек, — это тоталитарное общество. Царство «общинности», общинных отношений (см. Община и социум) имеет такую же «тень», как и социум. Но все же человек, не впитавший ценности теплых семейных отношений, такой же не-человек, как и существо вне социализации. «Воспитание чувств» человека в нашей среде начинается через канал семьи (к сожалению, дело часто этим и заканчивается).
В прошлом действительно можно было в качестве другой точки опоры пользоваться: для отстройки от семьи — социумом, для отстройки от социума — семьей. Сейчас это затруднительно, а то и невозможно, из-за далеко зашедшей деградации как социума, так и семьи. Так что другую точку опоры приходится искать вне того и другого.
Сильные (см. Три отстройки-1: отстройка от социума), если они не имеют другой точки опоры, могут завоевывать в семейных системах ключевые позиции. Если же имеют другую точку опоры, они могут дифференцироваться (см. Дифференциация Я по Боуэну). А слабые образуют семейную массу, становятся «малодифференцированными» людьми, цепляются за семейные отношения, потому что ничего другого для обеспечения своей безопасности, места в жизни и т.п. у них нет.
Мы укоренены в отношениях семейной системы, и многое в нас — то, что нас устраивает, как и то, что нас не устраивает, — не только ведет свое происхождение из семьи (чем занимается психотерапия), но и актуально связано с нашим участием в семейных отношениях (или отношениях семейного типа) (см. Семья). Таким образом, от негативной тени эмоциональных семейных отношений тоже нужно отстраиваться. Одна из техник такой работы, описанная классиком семейной психотерапии Мюрреем Боуэном — дифференциация.
Под дифференциацией Боуэн понимал два параллельных процесса: выделение человека из семейной системы и одновременно обеспечивающий это интрапсихический процесс отделения разума от негативной эмоциональности, основанной на семейных паттернах и претендующей на управление им.
Как яркий пример недифференцированности, зависимости ума от отрицательных эмоций, можно привести знаменитую фразу, подслушанную Фрейдом в разговоре двух соседок: «Во-первых, я у тебя кастрюлю не брала, во-вторых, я тебе ее вернула целой, в-третьих, она и была дырявой!». Лишенная всякой логики, эта фраза в то же время вполне понятна эмоционально: соседка отказывает товарке в ее претензиях. Таков уровень эмоциональной коммуникации недифференцированных людей. Кстати, Боуэн грустно замечает, что во всех нас этого гораздо больше, чем принято думать.
Человек начинает дифференцироваться, когда позволяет себе опираться на собственный разум, подвергая сомнению как устаревшие семейные традиции, так и собственные отрицательные эмоции.
Тридцатилетняя женщина, которая, живя вдвоем с мамой, постоянно боролась с ней за право приходить домой когда вздумается, однажды замечает, что «борьба» эта совершенно бессмысленна, что из положения бунтующего ребенка она достигает только постоянных скандалов. Почувствовав себя взрослым человеком, она улыбается маме, потом спокойно и несколько покровительственно говорит: «Ах, мамочка, вспомни себя молодой». Этим она может расставить по местам все отношения: мама стареет, волнуется она уже не за дочку, а за себя саму, а дочка уже не «дочка», а взрослая женщина, вполне способная сама обустраивать свой образ жизни, — может быть, при необходимости, заботясь о стареющей маме.
«Каждое небольшое изменение, — пишет Боуэн, — открывает целый мир другого, нового стиля жизни».
Дело, таким образом, не в том, чтобы убежать из семьи, хлопнув дверью. Такого рода разрыв — эмоциональный или физический — оставляет человека вечным подростком, вечно ищущим замену сброшенным с пьедестала родителям. Родители, мужья, жены, дети — таковы, каковы они есть, и с этими реальными людьми нужно вступить в контакт. Только контакт этот должен быть добрым и разумным, иначе это станет реализацией неосознанных семейных паттернов или невротических механизмов, прежде всего — слияния (см. Слияние как имитация совместности).