Самым крупным помолом можно выделить три ступени экзистенциального выбора (см. Личность в ситуации экзистенциального выбора).
Первый экзистенциальный выбор — это выбор отвечать или не отвечать за свое существование, за то, как ты живешь.
Здесь необходимо различить уровни — «макро», «мезо» и «микро». На макро-уровне ты можешь быть плотником или академиком, или, как в известном анекдоте про чукчу, по четным он — академик, а по нечетным — оленей пасет. Уже здесь есть выбор — отвечаешь ли ты за то, кем ты служишь, считаешь ли ты это своим выбором, или ты говоришь: «Ну что ж, так вышло, куда я теперь денусь?» — и сваливаешь все на обстоятельства, на каких-то других людей, иногда на родителей, иногда еще на кого-нибудь.
На мезо-уровне есть выбор, как это происходит: какой ты плотник, или какой ты академик. И, наконец, на микро-уровне, где мы живем от момента к моменту (академик думает, что он академик, а на самом деле он в этот момент на жену орет) тоже есть выбор: заметить ли этот уровень и принять ли на себя ответственность за реальное протекание своей жизни.
Свойство ли это наших времен, или всегда так было, но в жизни окружающих нас людей есть постоянный фон какого-то недовольства, неудовлетворенности, что-то у нас всегда не так. Можно на это жаловаться, и тем достигать мнимого гомеостаза. Либо можно, не жалуясь, поискать, что не так, и если есть возможность это изменить, — то изменить, а если нет такой возможности изменить, — принять.
Это первый экзистенциальный выбор — возможность на разных уровнях принимать или не принимать на себя ответственность за свое существование, за свою жизнь. Это, конечно, не одноразовый выбор, это не то, что однажды сказать: «Я принимаю на себя ответственность». Это происходит постоянно: либо в данный момент я принимаю на себя ответственность, либо в данный момент я не принимаю на себя ответственность. И у большинства из нас это флюктуирует, то есть в какой-то момент мы полны желания работать над собой и ответственно относиться к своей жизни, а через пять минут у нас что-то не так, нам наступили на хвост, жизнь наша не хороша, и тут же мы начинаем искать, кто в этом виноват.
За этим наступает момент второго экзистенциального выбора. Это труднее понять, но это чрезвычайно важно практически. Можно пытаться управлять своей жизнью самолично и самовольно, решивши, что если я отвечаю за свою жизнь, — так я ее сам и построю. Однако же люди — существа промежуточные, так что, с одной стороны, речь идет о личной ответственности (см. Ответственность и структура Эго), а, с другой стороны, это может быть либо «дьявольская» ответственность, когда человек пытается сам себе все сделать, и сам под себя все сгрести, либо какая-то иная, когда человек ощущает себя частицей чего-то большего и не гребет под себя, а чувствует себя работником негэнтропии (см. Другая точка опоры). Про это есть формула из Нового Завета: «Кто не с нами, тот против нас, и кто с нами не собирает, тот расточает». Это не формула партийности, это четкое указание на то, что человек, как промежуточное существо, имеет возможность собирать в сторону Единого, но тогда не себе, а в сторону негэнтропии, — либо эгоистически собирать себе.
В штайнеровской антропософии эти два состояния именуются: одно — безответственное за жизнь — «путем Аримана», и второе — попытка собрать лично себе — «путем Люцифера». Третьим, истинным путем антропософы называют «путь Христа».
И, наконец, третий экзистенциальный выбор. Допустим, человек искренне и от всей души хочет идти «путем Христа». Но здесь сразу вступает в силу простое обстоятельство, что это надо еще уметь и делать. Если ничего не умеешь, — то ничего не будет, и если умеешь и не делаешь, — тоже ничего не будет.
Есть старый анекдот, как сидят в трактире социалист, анархист и монархист и спорят о судьбах России. С душой спорят, заинтересованы они в судьбах России. А во дворе трактира, естественно, грязь, слякоть, — Россия же, — лошадь тащит какой-то воз, поскользнулась, падает, возница начинает ее кнутом стегать, она подняться не может. И ни одному из этих радетелей о судьбах России не приходит в голову вылезти, помочь этой лошади, подсадить немножко воз, они продолжают спорить о судьбах России.
Как постоянно напоминают нам знающие люди, немногие из нас поставлены на такие места, чтобы делать великие дела. Как правило, события крупного масштаба, даже в нашей собственной жизни, от нас мало зависят. Но всегда есть масштаб, в котором нечто нам подвластно, — обычно это микро-уровень, — и все дело как раз в том, чтобы действительно делать то, что человек может.
Здесь можно напомнить идею, про которую часто забывают, но которая для Работы-над-собой, для реального принятия на себя ответственности за свою жизнь абсолютно необходима. Это гурджиевская идея трех сил. Есть активная сила — желание работать, есть пассивная сила — инерция обыденной жизни. Они сталкиваются лбами, зависают, и ничего не происходит. И у большого количества людей с весьма благими намерениями так оно и есть: они хотели бы, «но к завтраку это проходит».
Так вот, третий элемент — согласующий, без которого активный и пассивный не встречаются, не производят ничего, — это оргформы, организационные формы Работы (см. О некоторых принципах Работы). Без организации Работы, — такой организации, которая вписывается в пути обыденной жизнии тем укоренена в пассивном элементе, и, вместе с тем, является действительно реальной Работой и тем укоренена в активном элементе, — без этого согласующего элемента, то есть реально организованных форм Работы изо дня в день, из недели в неделю, с какими-то действительно осмысленными идеями и методами, под каким-то руководством, — без этого вообще ничего не будет.
А выбор состоит в том, найти ли третий элемент, оргформы Работы и следовать им, или мечтать, но ничего не делать, ничего не уметь и ничего не мочь.