Приобщение ребенка к социетальному плану жизни (см. Община и социум) не может оставить его прежним. Его психологический гомеостаз резко нарушается. Ребенок теперь оказывается принадлежащим двум системам — системе семьи и новой для него социетальной системе, и ему нужно найти новый гомеостаз, распределяющий его по этим системам. У него теперь две жизни — домашняя, или «личная», и внешняя, или социальная, и он как-то между ними распределяется, у него возникает граница между ними.
Это может сопровождаться кризисами или проходить относительно безболезненно, если как семья, так и школа настроены соответствующим образом. Скажем, ребенок уже имеет во дворе или детском саду друзей, он это уже умеет, а тут у него и в школе появляются друзья, это смягчает ситуацию. Оказывается, что у него есть не два противопоставленных плана, а три взаимосвязанных — семья, приятели и школа.
Отношения в семье при этом тоже изменяются. Нельзя думать, что к старым отношениям типа Р-Д (детско-родительским) просто добавляются социетальные отношения. Ребенку теперь надо дифференцировать эти планы, а потом интегрироваться как участнику и того, и другого плана. Он теперь уже совсем не тот ребенок, каким он был до школы. Здесь появляется возможность для еще одного типа слияния — если он, или родители, или он с родителями пытаются искусственно сохранять старые отношения в семье, которые реально уже изменились.
Важную роль в преодолении ставших теперь архаичными Р-Д отношений играет подростковая группа. «Уйти из дома» психологически (то есть преодолеть архаические Р-Д отношения) часто бывает трудно, в группе это сделать легче, чем в одиночку. Поэтому принадлежность становится специфической ценностью такой группы, и часто противопоставляется принадлежности к семье. Одна из основных антиценностей подростковой группы — «маменькин сынок (дочка)»; во двор теперь зовут из дома.
В подростковой группе создается специфическая система отношений: «братство» становится аналогом сиблингов (братьев и сестер в семье), а лидер группы маскируется под «старшего сиблинга», который выполняет функции родителя, но не как от рождения навязанный родитель, а как добровольно (или якобы-добровольно) выбранный «старший брат». Внешним оправданием является обычно идеология — любая, пусть самая странная (допустим, отказ носить теплую одежду зимой), хотя внутренне — это динамика замены родителя.
Здесь может появиться еще одна разновидность слияния: слияние с подростковой группой или с лидером, на которого переносятся отношения типа Р-Д, но с существенными коррективами.
Есть сообщества, которые специфическим образом настаивают на таком слиянии. Яркий пример — так называемые «деструктивные секты», с их искусственным «мы», которое требует принадлежности и добивается ее любыми, подчас довольно «крутыми» (типа внедрения фобий и даже шантажа) средствами. Суть этого типа отношений состоит в том, что на некоторую социетальную систему проецируются отношения семейной системы.
В группе такого рода остро стоит проблема лояльности. Нормальная лояльность — это принятие своей социальной роли и честное и ответственное (в меру принятия) ее исполнение без личного с ней отождествления. Невротическая лояльность, основанная на слиянии, — это принятие социальной роли как условия («платы») установления в новой среде «личных» (псевдо-личных, поскольку теперь они основаны на слиянии) отношений по поводу принадлежности к данной группе.
Тема лояльности приводит нас к еще одной форме слияния с группой. Это оправдание своего поведения ссылкой на то, что принято в группе, или чего требует та или иная группа, в которую человек входит. Если человек ведет себя определенным образом по правилам данной социотехнической ситуации и сам отвечает за то, что он делает, все О'К. Но если он пытается переложить с себя ответственность на некое сообщество, тогда это одна из разновидностей слияния. Он может сказать: «Я так поступаю, потому что мы так поступаем».
Кстати, это характеризует тип сообщества. Например, с психотехниками это не пройдет. Они — люди тэхне, искусства, личного мастерства. Художник или писатель тоже не может сказать: «Я так нарисовал, потому что мы, художники, так рисуем».
Впрочем, здесь есть тонкие моменты. Человек искусства (как и психотехник) не может не пользоваться средствами своего искусства, в частности — общезначимыми языками культуры, к которой он принадлежит. Его индивидуальная техника проявляется в своеобразном сочетании общезначимых элементов.
Это заставляет нас обратить внимание на еще одно важное различие. Есть общества, в которые человек вступает добровольно, но есть и такие общества (самого разного масштаба, от земного-человечества-в-целом до семьи), в рамках которых человек рождается и проходит свою социализацию. Когда человек вступает в сообщество, это — в норме — акт его произвольности. Это хорошо выражено в известной истории про англичанина (англичане очень тонко чувствуют такие вещи), который, оказавшись на необитаемом острове, построил себе три дома: дом, в котором он живет, клуб, в который он ходит, и клуб, в который он не ходит.
Мера произвольности является вместе с тем и мерой ответственности. В идеале каждый из участников вступает в сообщество для решения своих лично принятых им (см. Производство, потребление и индивидуальный путь) задач, поддерживает сообщество, даже в случае некоторых расхождений, пока расхождения не переваливают за критический порог, стремится влиять на «политику» сообщества, выходит из него, если решает, что сотрудничество стало невозможным. Это нечто вроде идеальной партии в идеальном демократическом обществе, с поправкой на то, что как задачи, так и организационные формы разных сообществ различны, различна мера причастности индивида и пр.
С точки зрения механизма слияния, в рамках сообщества не следует допускать насилие ни сообщества по отношению к себе, ни своего по отношению к сообществу и его членам, нужно принимать на себя ответственность за собственные действия в «социетальной среде».
Социетальная среда — это системная сумма социальных организаций, больших и меньших, микро-, мезо- и макро-, в которые входит индивид, которые пересекаются с другими, в которые, допустим, данный индивид не входит, а входят участники тех групп, в которые он входит, и т.д.
Это среда, в которой индивид обладает определенной произвольностью, хотя, конечно, как всякая человеческая произвольность, эта произвольность ограничена, потому что он входит в некоторую систему, или потому, что его приятель входит в некоторую систему, а он цепляется за приятеля и т.д. Это действительно «среда», которая живет по своим, подчас не зависимым от данного индивида законам.
Слиянием на социетальном плане можно назвать перекладывание ответственности за свое поведение на социальные группы, или, наоборот, попытку «руководить», управлять, манипулировать такого рода социальными организациями не по их законам, а, например, по-родительски, или по-начальственному, — т. е. недостаточное понимание сущностных законов этого плана.
Предпосылками к слиянию на социетальном плане являются: (1) непонимание социетального плана, неумение учитывать его и попытки действовать в нем по законам личных отношений, (2) попытки отказаться от своей произвольности, т. е. перекладывание на социетальные сообщества ответственности за свое поведение, между тем как нормальное поведение относительно социетального плана — это принятие на себя ответственности за функционирование в этой среде и использование механизмов этой среды для взаимодействий с другими людьми.