1. Образ себя — это представление о себе, сформулированное в языке картины мира. Это описание того, что такое «я» с точки зрения того, каков мир, как он устроен и какое место я в нем занимаю.
Эго нуждается в этом описании для того, чтобы вписывать свое поведение в мир. В своем воображении мы «прогоняем» образ себя как куклу по макету каких-то ситуаций в мире и на основании этого выстраиваем планы и структуры поведения. Но это не просто «кукла» — образ себя выполнен в сложной системе различных языков: вербальных, образных и др.
Образ себя складывается у человека поэтапно. На разных этапах развития различны умственные способности ребенка и различны его картины мира. Складывающиеся формы образа себя ассимилируют предыдущие (то есть включают их в себя, отрицают, входят в противоречия). Число их растет и они как-то взаимодействуют друг с другом. Так что более точно нужно говорить не об образе себя, а о системе образов себя, возникших на разных этапах развития и сложным образом взаимодействующих в психике. Когда мы пользуемся формулой «Во мне есть Ребенок, но я — не ребенок», — это пример такого взаимодействия.
2. С самых ранних этапов воспитания, уже на стадии дрессуры, ребенку внедряются идеи «хорошо» и «плохо». Прежде всего, это идеи относительно того, что ребенок «хорошо» или «плохо» себя ведет. Осваивая язык, ребенок осваивает эти центральные для поведения идеи — вести себя «хорошо» и вести себя «плохо».
В кризисе трех лет — кризисе освоения возможности не послушаться, — появляется и позже закрепляется тема «я»: «я слушаюсь» или «я не слушаюсь». До ребенка доводится, что это его возможность и его ответственность — послушаться или не послушаться, что это его выбор. На этом же этапе возникает желание быть самостоятельным.
Но когда появилось «я», вместе с ним появляется основной механизм формирования «я-концепции», а именно — перевод того, что мы назвали аттитюдами, в качества моего «я». Если ребенок не слушается, мама сердится и говорит: «Ты непослушный!», — и он оказывается «непослушным ребенком».
Тут концепт «хороший/плохой» оказывается решающим. Однако он обретает три разных смысла. Один смысл — послушный/непослушный. Второй смысл — удовлетворяющий или не удовлетворяющий родителей и других членов семьи. Это связано с так называемыми (в психоанализе) «объектными отношениями» то есть с тем, чего члены семьи ждут от ребенка. Послушность/непослушность здесь играет большую или меньшую роль, но целиком эту сторону дела не охватывает. Члены семьи как-то ребенка любят или не любят, восхищаются им или раздражаются на него: «Ах ты, мой сладенький!» или наоборот «Ах ты, паршивец!». Это второй смысл. И третий смысл, который станет очень важным позже, а тут только появляется — это описание с точки зрения общих культурных норм, как они воспринимаются в данной семье. Например, «Какой ты противный и жирный!» или наоборот «Какая она у нас умница! Она уже знает, сколько будет дважды два!». И дальше вся психическая нагруженность образа себя путается в этих трех совершенно разных смыслах.
3. Между тремя и семью годами появляется соревновательность: игры, в которых «кто кого перегонит», «кто кого обманет» и т. д. И в этих играх начинает выясняться, кто быстрее, кто умнее, кто ловчее. Есть еще отбор в игру. Того, кто умнее и ловчее, возьмут в игру с большей вероятностью.
Сопоставление вносит свою лепту в формирование образа себя: «Вот Вовочка, твой двоюродный брат, какой умница! А ты что?!». Образ себя оказывается наполнен сопоставлениями, и в этих сопоставлениях может появиться то, что называется комплексом неполноценности, комплексом превосходства и т.п. Ребенок уже не сам по себе, а соотнесен с кем-то.
В норме родители могут довести до ребенка ощущение, что он такой, какой он есть, и у него все в порядке: умный настолько, насколько надо, сильный настолько, насколько надо. Но такое бывает, к сожалению, редко.
Кроме того, на этом этапе в образе себя отображается место ребенка в семье. В семейной системе оно, конечно, было и до того, но в образе себя это еще не отпечатывалось, а теперь впечатывается через систему «аттитюдов». Из двух сестер, например, одна может взять край «послушной девочки», а вторая край «непослушной». Кто-то берет край умности, а кто-то — неумности. Отношения в семье и отношение к ребенку впечатываются в его образ себя. Если ребенок любимый и желанный, это впечатывается в образ себя, а если он лишний, то это тоже впечатывается, и это происходит именно на этом этапе.
Девочка может ощущать себя ненужной, потому что мама говорит: «Вы с папой мне всю жизнь испортили!». Правда, зато она любимая папина дочка. И оба эти отношения отображаются в образе себя и взаимодействуют. Семья — это целое с целостной системой отношений, и все впечатывается системно. Если в этой семье мама — главная, то «лучше бы тебя не было!» — основная характеристика, это образует основу. А папа там не главный, поэтому то, что «я папина любимая дочка!» — это «зато». Вот почему для анализа образа себя так важна история развития: в психике это все смешано, а когда увидишь систему, то поймешь, как это организовано.
На этом этапе включаются и как-то отрабатываются те три эмоции, которые мы описывали как стимулы Эго-послушания: страх наказания — надежда на награду, стыд — гордость, вина — заслуга (ср. Генезис воли как психической функции). В норме они дорабатываются до разрешения противоположностей в новом качестве: стыд/гордость — до достоинства, вина/заслуга — до ответственности, и страх наказания / надежда на награду — до предусмотрительности. Но, естественно, мы все до нормы не дотягиваем, поэтому у нас остаются чувство вины, страхи, чувство стыда и пр.
4. Следующий этап начинается так называемым кризисом семи лет. Условно это называется социализацией, точнее «социетализацией». Дети идут в школу, им назначаются социальные роли, и в норме они должны осваивать различие социального и внутрисемейного существования. Собственно, основная задача начальной школы — это освоение идеи, что «тут я не Вовочка, а ученик 1-го „Б“ класса». Происходит дифференциация системы ролей — хорошие ученики, плохие ученики, звеньевые и старосты и, наоборот, — двоечники на последней парте.
Иными словами, на этом этапе образ себя раздваивается на «личное» и «социальное». Должно появиться социальное тело со своими ролями, отношениями и другими атрибутами. И от него отличается личное, то, что остается в семье, где ребенок по-прежнему может быть «Вовочкой», любимым или нелюбимым, со всей семейной системой. Именно тут определенно проявляются отличия Gemeinschaft и Gesellschaft, общинного и социального (см. Община и социум).
Как мы знаем, многие люди этот переход не осваивают и до седых волос пытаются совать «себя родимого» в социальные отношения, что совершенно неуместно.
Этот этап совпадает с тем, что у Фрейда называется латентным периодом, то есть затуханием сексуальных инстинктов. Для этого есть нейрофизиологические основания. Здесь формируется дифференцированная эмоциональность, накладывается на эту систему «аттитюдов» и сложно и обычно болезненно со всем этим взаимодействует.
Из прошлого этапа тянется соревновательность. Она обретает тут двойственный смысл, разделяясь на социальную соревновательность и личные качества. Можно и нужно было бы это разделять, но поскольку никто этого не умеет, то оно путается. Успехи, например, или неудачи в школе осознаются формирующейся Самостью как личные качества. А между тем, они определяются в меньшей степени личными качествами, а в большей — тем, как повезет в отношениях с учителями, со сверстниками и т. д. Если, допустим, отношения с учительницей плохие, учиться не хочется, мальчик становится «отстающим», и он начинает осознавать себя неумным, неспособным, слабым.
5. Следующий этап — это так называемый пубертат, где образ себя формируется в связи с гендерными ролями. Дети оказываются девочками и мальчиками, потом девушками и юношами. Все переплетения комплексов неполноценности, превосходства, соревновательности и пр. накладываются на систему гендерных ролей. А там свои коллизии, потому что там возникает действительность выбора партнера. «Стара эта песня, ей тысяча лет, / Он любит ее, а она его — нет». Включается механизм переноса «аттитюдов» на свои качества: допустим, она влюбилась, мальчик ей не ответил, и она начинает думать, что она нехороша. А может быть она ему типологически не соответствует, она влюбилась по своим ценностям «ах, он такой красивый!», а он ей не ответил, потому что он-то ценит ум, а она, допустим, чувственно-телесная, она не умная — она ему неинтересна. Но она тогда думает, что, значит, она нехороша, некрасива. И вся это путаница здесь усиливается, усугубляется.
6. Дальше — окончание школы и необходимость выбора пути. В образ себя включается «кто я такой/ая и как я собираюсь жить». В нашей среде это, впрочем, часто отодвигается до окончания института, поскольку нередко обучение в институте воспринимается как продолжение учебного, школьного этапа. Когда это, наконец, заканчивается, все равно приходится выбирать свою жизнь (ср. Производство, потребление и индивидуальный путь). Хотя многие пытаются «учиться» и дальше, не сталкиваясь с реальной жизнью. Аспирантура, преподавание, диссертация...
И когда все это заканчивается, и человек «выходит в жизнь», он уже считается взрослым. Считается, что его Самость сформирована, и дальше мы говорим уже не о ее формировании, а ее развитии, изменении, коррекции и т. д.