(1) Перлз описывает невротический механизм интроекции с помощью метафоры: как можно откусить и, не прожевав, проглотить кусок пищи, так и психика может «вобрать в себя» какой-то фрагмент психического содержания, не ассимилировав его, и он там как бы «стоит колом». Это психическое содержание не стало своим, не ассимилировано («у-подоблено») в психике индивида. Таковы чужие мнения, выдаваемые за свои, чужие ценности и т.п.
Вот пример из книги Перлза и соавторов «Гештальттерапия». Всем знакомы гештальт-картинки, в которых на одном и том же рисунке, одними и теми же линиями изображены две фигуры. Одна из таких картинок — «жена и теща», где в переплетении линий и пятен можно рассмотреть два портрета: неприятной старухи и молодой симпатичной женщины. Теперь представьте себе состояние человека, который одну фигуру увидел, а другую еще не видит, в то время как психологи или другие авторитетные люди говорят ему, что там две фигуры.
По каким-то причинам, — то ли он боится показаться несмышленым, то ли любит поддакивать и соглашаться, то ли не хочет спорить, — он говорит: «Да-да, конечно, там две фигуры», — а на самом деле видит только одну. Дальше может начаться какой-то разговор про эту вторую фигуру, которую он не видит: какие у нее волосы, какой формы у нее нос; его могут спросить, нравится ли ему этот тип лица. Он старается поддерживать разговор, он как-то в этом разговоре живет, — но фигуры-то он не видит! Ему надо так разговаривать про это, чтобы собеседники не догадались, что на самом деле он не видит, какой у нее нос, не может сказать, нравится она ему или нет. Для него этой картинки нет, — но он о ней разговаривает.
Попробуйте почувствовать, какие у него могут быть эмоции по этому поводу — например, тревога, боязнь, что его разоблачат. Возможно, что в качестве реакции на ситуацию у него возникнет злость, — что-де мне дурят голову эти психологи. Затем, раз уж его обдурили, дальше он может сам дурить других, чтобы не одному оставаться в дураках. Вокруг этой несуществующей фигуры может начаться сложная жизнь.
(2) Вот еще одна история, которая не кончилась трагически только потому, что женщина, о которой идет речь, вовремя пришла к терапевту. Молодая женщина имела прекрасного мужа, которого она любила и который ее любил и носил на руках. Муж был богат, так что женщина ни в чем не нуждалась. Еще она имела замечательного любовника, который ее очень любил и которого она тоже очень любила, и жить без него не могла, как и он без нее. Скорее всего, как выяснилось при расспросе, муж догадывался о наличии любовника и ничего не имел против — лишь бы она была счастлива. И все бы хорошо, но вот только, по ее представлениям (это в данном случае и есть интроект), замужняя женщина, которая, к тому же, действительно любит своего мужа, не могла иметь любовника. Такого просто «НЕ МОГЛО БЫТЬ». Женщина рыдала взахлеб.
Я попытался обратить ее внимание на реальность: «Как не может быть, когда есть». На что получил «резонный» ответ, что-де есть, но не может быть, а так как жить без любовника, как и без мужа, она, безумно любя их обоих, не может, ей остается только «покончить со всем этим». (Подруга женщины, которая направила ее к психотерапевту, рассказывала о попытке суицида.)
Я не мог рассчитывать на то, что клиентка всерьез начнет терапевтическую работу, вообще придет еще хоть раз. Так что проблему нужно было решать немедленно. Мне оставалось только, забыв про все гуманистические традиции, принять облик Великого Знатока Жизни, а также Могущественного Источника Разрешений (то есть — трансферного Родителя) и «перешибить» ее интроект противоположным, воспользовавшись идеей «смены времен»: «В наше время такое может быть», — сказал я убедительно и добавил, для пущей достоверности, что в наше время «изживание кармы с кармическими партнерами» ускорилось, так что — «жизнь за две», как на Крайнем Севере год за два. Клиентка ушла успокоенная.
(3) Откуда берется интроект?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно воспользоваться определенными представлениями о жизнедеятельности человека. Перлз описывает ее в категории «организм-в-среде». Здесь мы ограничимся описанием цикла жизни организма в среде, которое нам понадобится для более подробного рассмотрения интроекции.
Организм-в-среде в каждый данный момент имеет определенный интерес, и этот интерес формирует контактную границу между ним и средой. Среда на контактной границе представлена организму как определенный гештальт: интересу соответствует то, что выступает как фигура; все остальное, что в данный момент не представляет интереса, становится фоном. Фигура наделяется определенным катексисом; этот термин Перлз заимствует у Фрейда, хотя переосмысливает по-своему: катексис по Перлзу — это то, что в фигуре интересно, или чем она интересна, то есть, фактически, то, что организм надеется в конце концов от соответствующего фрагмента среды получить.
По отношению к фигуре, вызывающей интерес, осуществляются три такта жизнедеятельности организма. Сначала восприятие, в котором появляется, выступает из фона эта фигура. Затем действование, когда организм, ориентируясь на свое восприятие, добывает из среды то, что его интересует, и затем консуммация, или ассимиляция.
Удобным примером здесь может быть ситуация с обезьяной в опытах Кёлера: на фазе восприятия она видит банан, и он ее «интересует» («Лисица видит сыр, лисицу сыр пленил»); затем она действует, добывая банан, и «консуммирует» — съедает. После этого контакт организма со средой прекращается, организм «уходит в себя», пока новый интерес, или новая потребность, не активирует его снова, и тогда весь цикл снова повторяется.
(4) Здесь необходимо сказать, что особенностью этой схемы является то, что никакой интроекции (и прочих невротических механизмов) на ней самой возникнуть не может. Сам Перлз говорит о невротических механизмах как о «прерывании» цикла жизнедеятельности организма, и в качестве «виновника» этого прерывания в случае интроекции называет «мнения авторитетов».
Это «прерывание» можно теоретически описать в рамках другого цикла — цикла коммуникации. С точки зрения представлений Поршнева, на которые мы здесь опираемся (ср. Эго и Самость), в основе человеческой психики лежит как раз такое прерывание, интердикция (запрещение), а потом суггестия (требование), вырывающие организм из текущей жизнедеятельности и переводящие его в режим коммуникации. Сейчас нам необходимо описать коммуникацию как цикл, заканчивающийся возвращением индивида к исходной жизнедеятельности.
Этот цикл также содержит три фазы: (1) обращение Адресанта коммуникации и отклик Адресата, (2) само коммуникативное взаимодействие и (3) возвращение в исходную ситуацию, что требует гомогенизации — приведения в соответствие содержания коммуникации и исходной среды.
Вот простой пример. Представьте себе, что вы идете с рюкзаком по пересеченной местности. Вот вы дошли до какой-то развилки, откуда не видно, куда дальше идти. Вы «выходите из среды», то есть снимаете рюкзак, садитесь, вынимаете карту и начинаете ее разглядывать. В терминах схемы это значит, что вы осуществляете первую фазу коммуникации: обращаетесь к составителю карты за информацией. Вы «читаете» карту, то есть осуществляете саму коммуникацию. Но затем вам нужно то, что нарисовано на карте, соотнести с тем, что вы реально видите в своей среде; это и есть «гомогенизация», вы делаете однородным свое понимание значков карты и свое видение местности: «Вот этот ручеек на карте, — говорите или думаете вы, — вот он, течет слева. Отмеченная на карте гора — вот там, справа, а за ней должна быть деревня, хотя отсюда ее не видно».
Когда мы сопоставили то, что есть на карте, с тем, что мы видим вокруг себя, то есть осуществили гомогенизацию, у нас появляется новое представление о местности, обогащенное теми сведениями, которые мы получили, прочитав карту. Таков нормальный, завершенный цикл коммуникации. Теперь мы можем принять «информированное решение» относительно того, куда дальше идти.
Эта метафора хороша тем, что соответствует знаменитому принципу из общей семантики Коржибского, которая входит в «джентльменский набор» едва ли не каждого современного психолога: «Карта — это не территория (a map is not a territory)».
Интроекцией с точки зрения этой схемы можно назвать сбой в осуществлении третьей фазы коммуникации — гомогенизации.
Допустим, в описании маршрута сказано, что на какой-то развилке нужно выбрать правую тропинку. И на первой же развилке, взяв в качестве интроекта указание «свернуть направо», не задумываясь, та это развилка или не та, не пытаясь сообразить на местности, куда ему вообще нужно, человек сворачивает направо.
Таким образом, с точки зрения контактной границы интроект — это такая «фигура» на карте, которой не найдено соответствия на местности.
Эта схема поможет нам представить определенную типологию интроекции, о чем — в следующем тексте (см. Типология интроекции).