Все мы имеем какие-то представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Но представления эти мы чаще относим к другим, чем к себе. Что касается себя, каждый из нас имеет систему «допусков» — той меры отклонения от идеалов, какую он может себе позволить. Этому находятся различные оправдания, от обобщенного «Человек же не ангел» до уничижительного «Да где уж мне».
Можно воспользоваться шкалой обычных ученических отметок, чтобы оценить, насколько тот или иной человек держит себя на расстоянии от собственных идеалов. Если идеал принять за «отлично», то из самого термина — «отлично» от чего, интересно? — нетрудно понять, насколько «среднее» полагает возможным отличаться от «нормального». На другом конце шкалы «неудовлетворительно» (более низкие оценки можно считать выражением аффекта, пережитого оценивающим). Обычный диапазон — от четверки с плюсом до тройки с минусом. «Четверка» описывается студенческой шуткой «х.о.р. = хотел отлично — раздумал». Это человек, который не делает лишних усилий, потому что он и так хорош (и ему хорошо), он и так выше среднего. Он считает, что среднее — это «посредственно», а он живет «хорошо».
Потом можно научиться видеть оттенки. Скажем, «3–» — это женщина, которая обломанными ногтями цепляется за относительно нормальную жизнь. «4–» звучит как постоянное «все-таки»: «Все-таки я немножко выше троечника». «4+» — звучит как «почти»: «Я почти отличник». И т. д.
Люди очень определенно (хотя не всегда сознательно) относят себя к одной из этих категорий, и каждая такая оценка системно определяет его образ жизни, равновесие ее плюсов и минусов, — его, так сказать, гомеостаз. Это можно обнаружить, внимательно посмотрев на себя и на других.
Однако беда состоит в том, что жизнь в рамках «допусков» значительно ослабляет человека. Если он про себя знает, что не соответствует собственным идеалам, «не дотягивает», — он в меньшей степени себя уважает. Если человек считает себя «окей» (воспользуемся любимым американизмом Эрика Берна), он чувствует себя и, соответственно, ведет себя одним образом, а если он считает себя «не-окей», он чувствует и ведет себя совсем другим образом.
Можно вспомнить тут берновских Лягушек и Принцесс. Понятное дело, что Лягушка все время старается как-то обойтись со своим «лягушеством». В одном варианте она говорит: «Вы не смотрите, что я такая зеленая, это я сейчас не здорова, а вообще-то я белая и пушистая», — в другом варианте: «Сами вы все лягушки, да еще и пупырчатые, хуже меня...», и т.п. Но очевидно, что когда ей говорят: «Лягушка ты лягушка, и шкура у тебя не как у людей, что-то с тобой не в порядке...», — ей, Лягушке, становится нехорошо, что-то в ней сжимается (даже на мышечном уровне), и возможности ее оказываются гораздо меньше ее собственных возможностей, — просто от того, что она «не-окей». И наоборот: если человек «окей», если он — Принц или Принцесса, то все возможности, которые у него есть, раскрываются, суммируются, переплавляются, — и получается, что он может сделать гораздо больше, чем мог бы без этого.
Еще раз: Лягушка может меньше, чем может; Принцесса может больше, чем может. Это один из важных законов реальной (в отличие от «академической») психики.
Этот закон мало кто принимает достаточно всерьез, мало кто понимает его жизненную значимость. А между тем в действительности человек никогда не может столько, сколько может. Либо меньше, либо больше. Если ты не можешь больше, чем можешь, ты можешь меньше, чем можешь. Если ты не хочешь мочь меньше, чем можешь, нужно мочь больше, чем можешь. Если ты хочешь мочь больше, чем можешь, нельзя позволять себе мочь меньше, чем можешь.
Конечно, мы все чувствуем себя в разные моменты то Лягушками, то Принцессами. Каждый из нас хоть где-нибудь, хоть когда-нибудь, хоть в чем-нибудь чувствует себя Принцессой (или Принцем). И каждый из нас хоть в чем-нибудь, хоть когда-нибудь чувствует себя Лягушкой.
Однако же, любая мера расхождения с собственным идеалом вносит в состояние человека некий диссонанс, который ослабляет его и в той или иной мере лишает его возможности жить хорошо.
От идолов — к реальным идеалам
Как уже говорилось, один из выходов из этой ситуации состоит в более серьезном отношении к собственным идеалам (см. Учиться хорошо жить).
Прежде всего, нужно тщательно разобраться в том, своим ли идеалам я пытаюсь следовать, по своим ли законам я себя сужу. Описывая «победителей» и «лузеров», Берн подчеркивает, что эти характеристики имеют смысл только по отношению к задачам, которые люди сами себе ставят, и никакие внешние критерии тут не работают. Кроме того, само-осознание человека тоже может быть обманчивым, человек может занижать или завышать свою задачу.
Важна мера усилия, и достижения следует измерять относительно стартовой позиции. Для кого-то институт, аспирантура, кандидатская, докторская являются само собой разумеющимися мелочами по ходу движения по хорошо накатанной дорожке, побочный продукт нормальной рабочей деятельности. А для кого-то закончить институт — это дело 10—12 лет напряженного труда, а быть может и всей жизни. И это реальная, разумная вещь. Для кого-то заработок в десять тысяч долларов в месяц — минимальный предел, ниже которого опускаться нельзя. Для кого-то заработок в 1000 баксов — максимальный предел, до которого надо дотянуться.
При этом важно заменить характерный для нашей культуры принцип экстремумов («альтиус, цитиус, фортиус», чей таракан раньше прибежит к финишу) на принцип оптимума: идеал нужно в каждой ситуации и по каждому поводу формулировать не в терминах «как можно больше» или «как можно меньше», а в терминах «так, как нужно в соответствии со смыслом дела».
Поэтому я бы сказал, что речь должна идти о том, какие задачи действительно стоят перед человеком. В каждой конкретной ситуации нужно видеть не ее поверхностное содержание, а ее реальный вызов. Речь идет не том, чтобы человек «прям щас» стал делать то, чего он сейчас делать не может, а о том, чтобы определить свои реальные задачи в данный момент и в данной ситуации (ср. Достижение).
Вызов ситуации следует искать в двух направлениях. Во-первых, критические жизненные ситуации, определенным образом располагая свои «силовые линии», часто требуют разрешения. Собственно, именно таким образом учит нас жизнь. Здесь может быть необходима помощь консультанта (коуча), ибо человеку изнутри ситуации могут быть не видны ни ее тенденции, ни возможные способы разрешения. Во-вторых, каждая ситуация может рассматриваться как учебная задача в рамках предметно определенной Работы-над-собой (ср. Пространство Работы и постулаты сталкинга). Определение учебной задачи в рамках «зоны ближайшего развития» учащегося , а также необходимая помощь в решении этой задачи (именно посредством такой помощи, как известно из работ Л.С. Выготского, происходит обучение и развитие) также требуют участия «руководителя» (лидера группы, психотерапевта, консультанта и т.п.)
«Жизнь коротка...»
«...И надо уметь», — как говорит Жванецкий. — «Надо уметь уходить с плохого фильма, бросать плохую книгу, уходить от плохого человека. Их много...»
Выделяя ситуации, которые действительно бросают нам вызов, мы можем спокойно отбросить или отложить (а то так и вовсе отнести на помойку) значительную часть того, чем мы обычно суетливо озабочены. Человек, который учится хорошо жить, не может позволить себе заниматься тем, чем он может позволить себе не заниматься.
В рамках оставшихся реальных вызовов должны быть поставлены реальные цели по принципу, который Гурджиев описывал Успенскому: если у вас есть какая-то дальняя цель, поставьте ближе, на пути к ней, какой-то ориентир. Если этот ориентир тоже кажется для вас слишком далеким, поставьте на пути к нему еще какой-то ориентир. В старые времена это называлось «провешить», от слова «вешка», «веха».
То есть надо точно определить для себя, какое реальное усилие возможно, чего можно достичь. При этом обязательно иметь в виду, что чрезмерное усилие опасно, потому что может вести к перенапряжению, срыву, а потом депрессии. С другой стороны, недостаточное усилие не позволяет «взлететь». Самолету, чтобы взлететь, нужна определенная скорость, не меньше. Космическому аппарату, чтобы преодолеть притяжение земли, тоже нужно ускорение не меньше определенного. На каждой следующей ступени есть мера усилия, меньше которого это просто «не работает».
При этом не имеется в виду, что с сегодняшнего или завтрашнего дня нужно жить в постоянном напряжении и в каждый момент ожидать от жизни «вызова». Так сказать, не трогай лиха: don’t trouble the trouble, until the trouble troubles you. Ситуации вызова, в которых необходимо что-то делать (или чего-то не делать, во всяком случае — делать выбор) приходят к нам сами, и достаточно часто. Если мы сталкиваемся с одной такой ситуацией в день — это вполне нормально. Если мы замечаем одну такую ситуацию в неделю — для начала тоже неплохо.
Ситуации приходят сами, и само становится очевидным: вот. Вот у тебя появился шанс (кубический сантиметр шанса, как говорил дон Хуан) поступить хорошо — ну так не упусти его. И не забудь сказать спасибо за этот шанс.
Не стоит также дергаться по поводу того, что во многих жизненных ситуациях мы не знаем, как поступить. Обычное дело: направо пойдешь — будет незнамо что, налево пойдешь — будет незнамо что, прямо пойдешь — тоже. Это — не ситуации выбора своего пути. Это просто обычная неопределенность нашей жизни. Как правило, такой выбор — ложный, и через некоторое время (для того, кто работает-над-собой) становится понятным, что с точки зрения того, что значит «делать хорошо и не делать плохо», там было все равно: на елку ли влезть, рыбку ли съесть…
Начав учиться, мы через некоторое время можем заметить, что жизнь становится все менее запутанной, все более ясной, а ситуации — все более определенными.